В Новочеркасском городском суде начались слушания по непростому «социальному» делу. Бывшая узница фашизма Тамара Прокофьевна Калугина пытается отстоять свое право на новое благоустроенное жилье. Власти города сопротивляются, как могут, и настаивают, что ветеран Великой Отечественной два года назад намеренно ухудшила свои жилищные условия и поэтому в ближайшие пять лет не может претендовать ни на федеральную субсидию, предусмотренную для ее статуса, ни на муниципальную кварточередь.
Фото/Видео: Ольга Пройдакова
Теперь как от судьи, так и от адвоката требуются немалая мудрость, смелость и юридическая компетентность, чтобы за эмоциями и подозрениями разглядеть главное – почему на самом деле 77-летняя бывшая узница фашизма Тамара Прокофьевна и ее 82-летний супруг, труженик тыла Петр Егорович, никак не могут вписаться в систему.
– Почти полвека мы жили и работали в хуторе Сухом Пролетарского района. Всю жизнь ходили в передовиках. Особенно супруг. Начальство мехколонны держало его изо всех сил. Поэтому когда однажды решили переехать в другую часть страны, существенно повысило ему зарплату – на целых тогдашних двадцать рублей! Мы и остались...
Их квартира в доме на двух хозяев, полученная от той же мехколонны, хоть и была без удобств и изрядно обветшала за эти полвека, но так и не позволила попасть в федеральную программу по выделению субсидий на улучшение жилищных условий ветеранов Великой Отечественной.
В администрации сельского поселения объяснили, что квартира оформлена в собственность и к тому же имеет большую площадь, чем положено.
– С этим оформлением в собственность у нас ведь вот какая вышла история, – вспоминает Тамара Прокофьевна. – В первую волну приватизации, в 1992 году, ведомства стали избавляться от жилья и предлагать его выкупить за небольшую сумму. Мы с Петром Егоровичем участвовать в этом деле не спешили, пока нас не стали подгонять: «Вы одни остались!» Внесли деньги, но потом выяснилось, что официально собственниками нигде по-прежнему не значимся. Время было тогда очень непонятное, но тем не менее я решила в суде доказать, что должна быть признана собственницей. Доказала. Но зачем, спрашивается? Чтобы двадцать лет спустя узнать, что наличие в собственности, пусть плохонького, но жилья, лишает права претендовать на миллион рублей федеральной субсидии?..
В 2010 году она молча «проглотила» обиду, решив, что список ветеранов войны, достойных нового жилья, окончательно сформирован, и федеральная программа подходит к завершению.
Через год ей и вовсе стало не до этого. У Петра Егоровича случился инсульт. Так как в хуторе стационара нет, его положили в районную больницу, до которой 70 километров. Тамара Прокофьевна тогда вообще была вынуждена жить то в металлическом вагончике автостанции, то в палате. Ведь автобус до райцентра идет в пять утра и обратно лишь в пять вечера. Без вариантов.
У кого пожилые родители, поймет, как было нелегко на душе у взрослой дочери Тамары Прокофьевны и Петра Егоровича, которая живет за сотни километров от них, в Новочеркасске.
«Перебирайтесь-ка к нам! – предложила она. – Здесь и медпомощь рядом, и вообще – цивилизация. Сын в армии, а мы приобрели для него полуподвальное помещение. Вот и будете жить в нем!»
Тогда этот вариант казался самым приемлемым. Продав свою хуторскую квартиру за деньги, на которые в крупном городе можно купить разве что сарай, пенсионеры налегке переехали в Новочеркасск.
– Но в прошлом году из газеты я с удивлением узнала, что программа по выделению субсидий на улучшение жилищных условий ветеранов войны по-прежнему действует и неплохо финансируется, – говорит Тамара Прокофьевна. – Раз у нас в собственности теперь нет никакого жилья и никаких излишков площади, решила обратиться уже в администрацию Новочеркасска. Но оттуда пришел ответ, что как намеренно ухудшившие свои жилищные условия мы не можем ни на что претендовать целых пять лет.
Если оценивать ситуацию мерками наших дней, когда все просчитывается, выгадывается и взвешивается, то Калугиных, конечно, можно заподозрить в чем угодно, в том числе и в намеренном ухудшении жилищных условий. Но если вспомнить, из какого теста их поколение, бескорыстно и практически на голом энтузиазме поднявшее страну из военных руин, то образ злоумышленников как-то не клеится.
– Поверьте, мы бы так и доживали свой век на хуторе, не случись несчастье с Петром Егоровичем, – уверяет Тамара Прокофьевна. – Из полуподвала нас родные не выгоняют. Ничего такого, ради бога, не подумайте. Но, не привычные никого стеснять, чувствуем себя неловко и неуютно от мысли, что это помещение изначально предназначалось внуку, которому нужно строить свою семью. К тому же очень нам хочется, пусть в преклонном возрасте, но наконец пожить в личной квартире с удобствами.
Получится ли ветерану Великой Отечественной Тамаре Прокофьевне и труженику тыла Петру Егоровичу осуществить эту свою человеческую мечту, станет ясно уже в ближайшее время