Русской литературе 19-го века было свойственно следовать «правде жизни». И потому Гоголь, воплощая замысел «Ревизора», обязан был решить диспозицию городского головы в череде выведенных на сцену лиц.
По пьесе видно, что в городе, куда занесло Хлестакова, голова есть. В тексте он упомянут как персонаж, присутствующий
Дело в том, что в гоголевские времена городской голова чиновником не был. И в силу логики «правды жизни» он еще мог быть подан публике в юмористических тонах, но никак не мог стать объектом острой сатиры.
В реалиях дореформенной России именно голова мог бы, явившись на сцену, «разрулить» остроту сценического конфликта, поскольку имел к тому все властные полномочия.
С этой головоломной задачей Гоголь виртуозно справился. Поступи он иначе, его сатиру не поняли бы современники.
Это мы, с подачи наших школьных учителей, за главу города и его номинального управленца принимали городничего, не догадываясь о том, что в реальной жизни городничий лишь надзирал за городским самоуправлением, обеспечивая интерес «вертикали власти».
С момента признания высокими властями легитимности выбора городом управлял исключительно голова. На должность трехлетний срок он избирался по исключительной воле сограждан. И далее, в случае истинного доверия, его властные полномочия продлевались на последующее трехлетие, хотя могли быть пресечены досрочно.
При этом, по обыкновению, на должность головы выдвигались уважаемые горожане, которым случалось своими высказываниями обращать внимание городского обывателя
Процесс выдвижения и избрания головы увлекал горожан живым участием в общественно значимом деле, особенно когда они зримо видели толковость сделанного выбора и нередко поприще городского головы становилось почетным.
Впрочем, тут надо добавить существенное: избирал голову не весь город, а только титульные домовладельцы.
Конечно же, то был имущественный ценз, много раз проклинаемый ревнителями общественного равенства. Спору нет, этот барьер противоречил ценностным ориентирам широкой представительной демократии. Лишь внимательный и осмысленный взгляд видит, насколько здраво этот ценз обеспечивал интересы общественного блага. Логично встроенный в идею самоуправляемой городской общины, он был крепким барьером для поверхностных инициатив.
Избрание головы в России со времен екатерининского «Городового уложения» было трудом заботливого и осмотрительного ума, отсекающего от права «подать голос» при избрании головы людей случайных.