На прошлой неделе мы сообщили об идее одного ростовского краеведа установить в донской столице памятник землякам, сражавшимся за нее с гитлеровскими оккупантами. Причем такой, чтобы при взгляде на него вспоминалась сложенная в те годы песня «Ростов-город, Ростов-Дон».
Эта маленькая заметка, в той ее части, где речь шла о песне, вызвала взрыв эмоций и множество вопросов нашей читательницы, которая в телефонном разговоре назвалась Людмилой Сергеевной:
«Мотя, у него лучше »
Историю о том, как рождалась песня
«Однажды в Музгизе, вспоминал Софронов, подходит ко мне незнакомый человек и говорит: «Вы не ростовчанин Софронов?» «Да, из Ростова», отвечаю. «Я Блантер. Давайте напишем песню о Ростове. Приходите ко мне в гостиницу». И дал адрес».
В Музгиз главное музыкальное издательство страны Софронов заглянул не случайно. Ведь
Интересно, что первый опыт сотрудничества с известным композитором у Софронова тоже был еще довоенный: его стихотворение, опубликованное в местной печати, попало на глаза Сигизмунду Кацу, который приезжал на Дон в творческую командировку. В итоге появилась песня молодых казаков «Как у дуба старого» («Ехали мы селами, ехали станицами»), ее исполнил
Кто-то
Здесь произошла одна из самых больших трагедий в его жизни: задолго до волны большого террора его отца, который в царское время был полицейским в чине, арестовали по надуманному обвинению и расстреляли. Но это не повлияло на любовь Софронова к Дону. В Ростове он окончил литфак пединститута, отсюда был призван военкором на фронт.
Та его встреча с Матвеем Блантером состоялась в декабре
Почему Матвей Блантер решил написать песню о Ростове? В те дни имя донской столицы у многих было на устах. Всю страну воодушевило наступление войск Южного фронта, которые не только освободили от оккупантов Ростов, но и нанесли Гитлеру первый с начала войны мощный удар.
Софронов рассказывал, что с волнением взялся за написание текста песни и вскоре был готов познакомить с ним Блантера. Однако, переступив порог его гостиничного номера, радости на лице композитора не увидел. В гостях у Блантера был довольно известный в то время столичный литератор Виктор Гусев, автор стихов к любимой народом песне
И тут Гусев проявил благородство, которое нечасто встретишь в художественной среде. Он попросил у Софронова рукопись, пробежал взглядом и неожиданно сказал Блантеру: «Мотя, а ведь у него лучше. Пусть будет его текст. А мы с тобой другую напишем».
Вероятно, этот случай и породил слухи о двух вариантах песни о Ростове. Но что за стихи написал тогда Гусев, неизвестно.
С первым публичным исполнением песни
И вот как интересно скрещиваются порой судьбы не только людей, но и песен. Идеей песни о Ростове вдохновился Матвей Блантер, который сам был родом с Брянщины. А на призыв брянского штаба объединенных партизанских отрядов сочинить песню о народных мстителях первым откликнулся Анатолий Софронов. Этот песенный шедевр Великой Отечественной он написал совместно с композитором Кацем. Речь о песне «Шумел сурово Брянский лес». Годы спустя она стала официальным гимном Брянской области. А тогда, осенью
В станице Каменской под Новый год
Хороша песня
В Каменске, где она родилась, жители эту песню называют своей землячкой. Она тоже появилась благодаря тому, что двое талантливых, незнакомых между собой прежде людей, оказались в нужное время в нужном месте. Это были поэт Илья Френкель (не путать с композитором Яном Френкелем) и композитор Модест Табачников.
Они встретились в конце 1941 года. В Каменске, вернее, тогда еще станице
В середине 1990-х Бирюков приезжал на Дон, чтобы снять киносюжет о рождении «Давай закурим!», а несколько лет назад он рассказывал об этом
Бригадный комиссар Рюмин, возглавлявший отдел пропаганды и агитации Южного фронта, которому композитор принес и пропел эту песню, тоном, не терпящим возражений, заявил: «Никому твоя песня не нужна. Что, я буду вспоминать про то, что ты дал мне закурить? Вот если бы снарядами поделился или автоматный диск с патронами передал бы, тогда другое дело».
Верно, очень строг был тот комиссар Но однако же вскоре, на встрече Нового 1942 года в местном Доме офицеров, как сообщают уже краеведы, песню «Давай закурим!» исполнил ансамбль песни и пляски Южного фронта. Успех был несомненный.
И
Впрочем, историки и краеведы спорят о том, в первозданном ли виде прозвучала в исполнении Шульженко «Давай закурим!» или певица сразу представила публике измененный вариант? Одни утверждают, что в дни громкой славы войск Южного фронта Шульженко спела, как было, а потом уже убрала «географию», чтобы песня всюду была близка и понятна. Другие говорят, что переделала сразу.
В более поздних записях Шульженко первый куплет «Давай закурим!» звучит так:
О походах наших, о боях с врагами,
Долго будут люди
песни распевать,
И в кругу с друзьями
часто вечерами
Эти
мы будем вспоминать.
У Ильи Френкеля было конкретнее:
Теплый ветер дует,
развезло дороги,
И на Южном фронте
оттепель опять.
Тает снег в Ростове,
тает в Таганроге,
Эти
мы будем вспоминать.
Илья Френкель и Модест Табачников, по свидетельству Бирюкова, до конца своих дней предпочитали первый вариант этой песни, с его некоторой даже репортажностью, напоминавшей им о жизни Южного фронта, боях и победе под Ростовом.