Завтра в Ростовском академическом драмтеатре им. М. Горького событие воистину историческое: бенефис народного артиста СССР, лауреата национальной премии «Золотая маска» Михаила БУШНОВА в связи с его 90-летием.
Фото/Видео: Аркадий Будницкий
В этот плен попал на войне
Рассказывают, что в юности Бушнову за его артистический дар случалось и пострадать. И будто бы однажды пацаны, враждовавшие с дворовой командой, к которой примыкал Бушнов, закрыли его из злости и зависти в подвале. Потому что Бушнов отлично пел и играл на гитаре, а у конкурентов своего Орфея не было.
В другой раз мальчишки во время представления забросали его помидорами — вот какой был успех. Да, успех без кавычек, он же — расплата за умелое перевоплощение, потому что, увлекшись зрелищем, помидоры они, конечно же, бросали не в Бушнова, а в того злодея, которого он изображал.
Выяснять, насколько реальны эти истории, нет ни малейшей охоты. Красиво, со смыслом. И если что-то даже приукрашено — о многих ли слагают сегодня легенды?
В плен театра Михаил Ильич, по собственным его словам, попал на войне. На фронт ушел в 1942-м, по призыву. Участвовал в освобождении от оккупантов донской земли, дошел в составе стрелковой дивизии до Бухареста. Победу встретил гвардии сержантом, награжденным медалью «За боевые заслуги» и орденом Красной Звезды.
Там, на войне, Бушнов стал артистом армейской художественной самодеятельности и, выступая в перерывах между боями, увидел такие глаза зрителей, забыть которые так же невозможно, как невозможно забыть глаза своей любимой.
Могло сложиться, что Бушнов посвятил бы свою жизнь оперетте. Ведь ему нравилось все: и декламировать, и петь, и танцевать. Неудивительно, что, приехав после демобилизации в Москву, он подал документы и в ГИТИС (театральный институт), и в театрально-музыкальное училище имени Глазунова, и в театральное училище имени Щукина. Всюду прошел по конкурсу, но сагитированный своими новыми товарищами, которые уверяли, что театральной школы лучше «Щуки» в мире не найти, предпочел ее, и ни мгновенья за всю свою жизнь не пожалел об этом.
Он мог бы стать столичным артистом, но вернулся в родной Ростов, чтобы не болела душа за маму. Жила она одиноко, к тому же прибаливала.
В Ростовский драмтеатр им. Горького, который давно уже и представить невозможно без Бушнова, его приняли не сразу. В труппе не было вакансий. На эту сцену он вышел только в 1962 году.
На счету Бушнова — участие более чем в двухстах постановках. Он превращал в оригинальные, незабываемые образы персонажи Шекспира и Чехова, Шолохова, Островского, Булгакова, Гоголя, Лопе де Вега…
Хотя Бушнов не стал артистом оперетты, однажды судьба сделала ему такой подарок, о котором и корифеи музыкальных театров могут только мечтать: главную роль Тевье-молочника в музыкальном спектакле «Скрипач на крыше». Многие ростовчане ходили на него по нескольку раз.
Сыграть любовь
Какое у Бушнова амплуа — это вопрос на засыпку. Он играл царей и слуг, ученых, военных, писателей, народных бунтарей и аристократов, судьбы трагические и характеры комические (тут первым делом вспоминается Щукарь из «Поднятой целины»).
Поначалу о нем говорили: «Характерный актер без определенного амплуа». Бывает, что молодых актеров огорчает такое определение. Приятнее ведь, когда у тебя амплуа героя-любовника и тебе уготованы главные роли… Но вскоре про Бушнова стали говорить не «без определенного амплуа», а артист с большим диапазоном. Он и сам пришел к той истине, которую однажды превосходно сформулировал его литовский коллега Банионис: «Амплуа — это широта души».
Характерный актер Бушнов исполнил немало главных ролей. Но его служение сцене — это и подтверждение известной мысли Станиславского о том, что для хорошего артиста маленьких ролей не бывает.
Госпремию Михаил Ильич получил как раз за такую небольшую роль, если измерять ее масштаб количеством сценического текста. Это роль Прохора Зыкова из «Тихого Дона». Очень шолоховский по духу своему получился у Бушнова герой, как отметили ведущие советские критики.
— Михаил Ильич, а бывало, что, узнав о предстоящей постановке, вы просили для себя у режиссера какую-то роль? — спрашиваю Бушнова.
— Возможно, это мой минус, и за какие-то роли следовало бы бороться, но не просил, исходя из того, что режиссеру со стороны виднее. Впрочем, нет… Один раз попросил. Это была современная пьеса. Мою просьбу уважили, и… ничего у меня не вышло. Нет, провала не было. Но не задалось, получилось не так, не по-бушновски. И я больше не просил.
Коллеги не припомнят и того случая, чтобы Михаил Ильич от какой-то роли отказался. Даже если поначалу персонаж не очень ему импонировал или казался невнятным, Бушнов углублялся в изучение его характера и, как сказал бы знаменитый Карнеги, делал из лимона лимонад.
Возможно, один из секретов его мастерства — в неустанном возвращении к своему герою. Бушнов вновь и вновь прокручивает в мыслях ситуации, в которых оказывается его персонаж, размышляет над ними и делает открытия, которые позволяют показать этого героя еще с несколько иной стороны. Иначе, чем вчера. Эта работа идет вне зависимости от оценок коллег и критиков, даже если это похвалы в превосходной степени. Тут как у Пушкина: «Ты сам свой высший суд».
Вот играл когда-то Бушнов роль Хлестакова, которую называет не иначе как очаровательной и прелестной. В эпизоде, где инкогнито из Петербурга изрядно наклюкался, и речь, и движения, и жесты, — все было у Бушнова, как у пьяного. Но глаза смотрели трезво.
К каким уж средствам актерской магии прибег Бушнов, но когда время спустя играл уже Градобоева в «Горячем сердце» Островского, у этого героя во власти Бахуса и глаза были тоже хмельные.
— Очень мало артистов, которые способны убедительно сыграть на сцене любовь, — говорит актриса драмтеатра им. Горького Юлия Борисова. — В жизни они могут красиво ухаживать, любить верно, пылко, страстно, нежно, но изобразить эти чувства на сцене не у всех получается. В спектакле «Загнанная лошадь» мы с Михаилом Ильичом играли любовь. Бушнову было уже за семьдесят, но его сэру Чарльзу я безоговорочно верила. Зрители – тоже.
Пустой, как бочка, не бывает великим
— Михаил Ильич, про таких, как вы, говорят: человек с активной жизненной позицией. Вы и в региональной Общественной палате, и в общественном совете областной полицейской службы, и совете по культуре при губернаторе… Не мешает ли эта работа Бушнову-актеру? Есть ведь в театральной среде и такое мнение, что артисту следует держаться дальше от политики, всяческой идеологии, чтобы ничто не мешало его беспристрастному взгляду на окружающий мир, не склоняло в свою сторону?
— Когда меня спрашивают, принадлежу ли я к какой-то партии, я говорю, что да, есть такая партия. Это партия театрального искусства, которое напоминает человеку о его призвании, идеалах, заставляет задуматься о добром и высоком.
Я убежден, что актер пустой, как бочка, одним лишь своим талантом перевоплощения не создаст ничего значительного. Участие в работе общественных организаций помогает мне острее чувствовать проблемы моей страны. Это знание расширяет кругозор, что всегда полезно.
Сейчас часто говорят о 25-м кадре, который способен незаметно для кинозрителя оказать воздействие на его подсознание. В театре тоже есть свой 25-й кадр. Это — возможность артиста сквозь образ, который он создает на сцене, сказать еще что-то от себя. В идеале — то, что поможет человеку чуточку подрасти, приподнявшись над обыденностью, сделать его душу более чуткой и благородной.
С помощью этого 25-го кадра можно утешить зрителя в его бедах, открыть его сердце добру и красоте или, к примеру, играя Эзопа, напомнить о счастье свободы. Потому что ощущение свободы – это ведь то состояние человека, выше которого нет радости на свете