При одном только слове «чиновник» у многих на лицах появляется досада, уныние, а то и негодование. Но чиновник чиновнику рознь.
Фото/Видео: Марина Каминская
— Мысль о том, что Новочеркасску, городу, в котором в ХIХ веке была сосредоточена не только политическая, но и культурная жизнь Области Войска Донского, нужен музей, была сформулирована еще в 1860-х годах, — говорит замдиректора Новочеркасского музея истории донского казачества Евгения Валерьевна Ситливая. — Известно, что на одном из заседаний областного Статистического комитета поднимался в те годы вопрос о создании местного музея, который состоял бы из трех отделов: сельскохозяйственного, этнографического и археологического. Однако успешно «пробить» эту идею на местном уровне чиновнику этого комитета Харитону Ивановичу Попову и его единомышленникам удалось лишь полтора десятка лет спустя. И тогда, в 1883 году, наказной атаман Всевеликого Войска Донского Святополк-Мирский ходатайствовал перед военным министром об устройстве в столице донского казачества публичной библиотеки и музея.
Строительство музея — дело затратное, а денег в казне всегда не хватает, тем более на культуру. Поэтому чуть было не возобладала идея поселить музей под крышей какого-то из уже имеющихся в городе зданий. Но Попов, используя все свое влияние, энергично настаивал на необходимости для музейной коллекции такого архитектурного сооружения, один вид которого настраивал бы посетителя на встречу с чем-то значительным, небудничным.
За разработку этого проекта взялся академик архитектуры Ященко, автор величественного здания Новочеркасского войскового Вознесенского собора, но до его реализации, к сожалению, не дожил.
Экспонаты для будущего Донского музея собирали всем миром. Попов разослал повсюду копии циркулярного письма, подписанного наказным атаманом, согласно которому атаманам окружным следовало организовывать на местах сбор предметов старины, природных диковин, реликвий и т. д. и свозить все это добро в Новочеркасск, в Атаманскую канцелярию.
Добра навезли столько, что канцелярия стала для него тесна. Пришлось создавать древлехранилище. Заведовал им Попов.
Харитон Иванович Попов был личностью необыкновенной. Воистину человек, который сделал себя сам. Он происходил из казаков-староверов. Дедушка научил его читать по псалтири, а дальше всю свою жизнь Попов занимался самообразованием. В наши дни поступить на госслужбу и продвинуться по служебной лестнице без высшего образования едва ли возможно. Но в то время ситуация была иная. Так что самоучка Харитон Попов благодаря усердию и неизменной тяге к знаниям дослужился до статского советника.
Коллеги Попова вспоминали, что он никогда не предавался праздным занятиям, а отдых ему словно и не требовался. Завершив служебные дела, Харитон Иванович принимался штудировать научную литературу, готовил доклады к заседаниям «Общества любителей донской старины», одним из создателей которого и являлся, - словом, трудился постоянно, увлеченно и упорно.
При этом Попов вовсе не относился к затворникам, которые отгораживаются книгами от реального мира. Харитон Иванович был главой большой семьи, его дети приумножили славу этого рода, заслуженную отцом.
Один из сыновей Харитона Попова — Петр — стал генералом от кавалерии, в Гражданскую командовал белой армией. Другой — Николай — выбрал путь священнослужителя, в революцию не смирился с тем миропорядком, который устанавливали большевики, принял мученическую смерть и уже в наши дни был включен Священным cинодом в Собор российских новомучеников.
…Когда строительство Донского музея, растянувшееся из-за недостатка денежных средств на два десятилетия, наконец, приблизилось к финалу, директором этого учреждения назначили Харитона Ивановича Попова, на тот момент уже пенсионера.
Бог дал Попову долгую жизнь и наделил его завидной энергией. Пройдет еще без малого двадцать лет, и Харитону Ивановичу, разменявшему девятый десяток, придется спасать свое детище от революционных экстремистов. В начале 1918-го, когда Новочеркасск в первый раз займут красные, Попов обратится к новой власти с просьбой ввести такой важный для народного просвещения объект, как музей, в структуру советского отдела народного образования. Большевики в ответ на это даже учредили должность комиссара по музейным делам, что позволило избежать произвола со стороны тех красноармейцев, которым музейная коллекция могла бы показаться классово чуждой и, значит, вредной.
Впрочем, как рассказывают нынешние продолжатели дела Попова, всецело полагаться на благоразумие новой власти и «музейного» комиссара Попов не стал, и ряд наиболее ценных экспонатов спрятал.
Потом Новочеркасск опять перешел к белым, но ситуация была нестабильной, и атаман Богаевский распорядился особо значимые как в материальном, так и в культурно-историческом плане экспонаты эвакуировать. Сопровождать их Попов откомандировал одного из самых надежных своих людей — старшего вахтера (а прежде — старшего урядника) Воронкова.
Удивительно, что, несмотря на эвакуацию коллекции, открытое выступление детей Попова против новой власти, сам он под каток репрессий не попал и даже доработал в музее до 90 лет!
А что же собранная при непосредственном его участии коллекция, вывезенная из Новочеркасска по приказу Богаевского? Сначала у нее был период таких скитаний, когда ее судьба висела на волоске, но в итоге она нашла пристанище в Пражском национальном музее. После окончания Второй мировой и изменения в Чехословакии политического режима новочеркасские экспонаты вернулись в Россию. Правда, до самого Новочеркасска доехали не все: значительная часть документов осела в московских архивах.
Однако уникальные собрания казачьих знамен, войсковых реликвий, оружия вернулись в стены Новочеркасского музея, который в начале 1941 года был переименован в Музей истории донского казачества.
Три года назад на отреставрированном фасаде музейного здания, памятника культуры регионального значения, вновь появился разбитый в революцию герб Области Войска Донского. А в будущем году музей планирует восстановить зал войсковых регалий, которого здесь не было уже почти сто лет. Со времен Харитона Попова.