— Знаете, откуда я сейчас звоню? Из Москвы! — звенит в трубке знакомый голос. — Остановилась у знакомых и собираюсь обойти буквально всех: Генеральную прокуратуру, Следственный комитет, к депутатам Госдумы буду пробиваться, на телевидение… Пусть все узнают, что у нас в Волгодонске делается!
«В Волгодонске страшно жить »
Да, Зинаиду Григорьевну Чередниченко, мать погибшего
Мне не для чего больше жить, говорит она. Сын был единственным родным человеком, очень добрым и порядочным, опорой и защитником. И умереть такой смертью, какая ему выпала, да еще после смерти, получается, терпеть издевательства столько дней похоронить
До вот этого телефонного звонка ко мне Зинаида Григорьевна уже успела один раз смотаться в Москву, выясняя, что надо для обращения в высокие правоохранительные инстанции, куда идти, в какие двери стучаться. Съездила и на Украину к известному там экстрасенсу.
Кто-то скажет: вот, дескать, наивная
Напомним суть. Жителю Волгодонска Николаю Смолий позвонили на сотовый из отдела милиции №2 (так он сообщил присутствовавшему при разговоре другу) и пригласили зайти. А через час его нашли лежащим в лифте без признаков жизни с зажатым в руке шприцем (хотя никогда, утверждает мать, наркотиков не употреблял, на учете не состоял). «Чисто, хорошо одет, констатировала обнаружившая его жительница дома. Возле лифта на полу следы крови». Вызванная «скорая помощь» зафиксировала смерть. Прибывшие милиционеры погрузили тело в машину и повезли в морг, находящийся в получасе ходьбы от этого дома. Однако машина, в которой ехали стражи порядка, судя по зафиксированному в морге времени поступления трупа, добиралась полтора часа.
Матери это не дает покоя:
Может, он еще живой был, когда его в машину погрузили? мучается она. Что там с ним за эти полтора часа происходило?
Дальше странностей больше. Занимавшийся этим делом старший следователь следственного отдела по Волгодонску А. Савин упорно не давал Зинаиде Григорьевне разрешения посмотреть на сына, опознать его.
Спрашивал с усмешечкой: «Зачем вам? Он же наркоман». Я вскипала: «Нет, неправда!». А он только улыбается
Из-за задержки с опознанием затягивались и похороны: мать каждое утро бегала в морг, а тамошние служители ей грозили будем, мол, вынуждены похоронить его как неизвестного. Лишь на пятый день Зинаиде Григорьевне удалось получить в следственном отделе требуемую бумагу она наконец увидела Николая. Шок! Руки в ссадинах, ногти раздавлены, зубов нет, скула набок, на лбу вмятина
Кто его так зверски избил?! И не потому ли тело столько дней не показывали матери, что ждали, когда выступят трупные пятна и скроют следы побоев?
Похороны состоялись лишь на шестой (!) день после смерти. Верхнюю одежду Николая матери не вернули до сих пор.
На ней, наверное, следы крови, предполагает она. А иначе почему бы не вернуть: мне хотя бы память о сыне была бы
Из Следственного управления Следственного комитета РФ по Ростовской области пришел ответ на публикацию «НВ», подписанный руководителем отдела процессуального контроля старшим советником юстиции С.Мартыненко. В нем, в частности, сказано:
«В газете «Наше время» опубликована статья «Чего в Волгодонске стоит жизнь?», в которой освещалась процессуальная проверка, проведенная следственным отделом по городу Волгодонску по факту смерти Смолий Н.М.
Изучением данного материала проверки в Следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре РФ по Ростовской области установлено, что следователем выполнены не все проверочные действия. А также не установлена причина смерти Смолий Н.М в связи с неизготовлением акта
С целью проверки всех доводов матери умершего Чередниченко З.Г. постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 12.11.2010 г., вынесенное старшим следователем следственного отдела по Волгодонску Савиным А.И., отменено руководителем данного отдела.
Следственным управлением Следственного комитета при прокуратуре ВФ по Ростовской области по материалу даны указания, ход дополнительной проверки взят на контроль».
Это
У Зинаиды Григорьевны своя версия произошедшего, которой она поделилась с журналистами. Сын проживал в квартире гражданской жены, но прописан был вместе с матерью в коммунальной «двушке» на первом этаже дома №19 на улице Курчатова, где за ними числилась одна комната. А соседняя в той же коммуналке пустовала: в ней фактически никто не проживал. Она находится в собственности некоего гражданина, которого Зинаида Григорьевна ни разу не видела. Зато, рассказывает, ей нередко приходилось по возвращении домой натыкаться на свободно расхаживающих здесь незнакомцев, которые заносили в соседнюю комнату (там, кстати, есть еще и подвал)
Смело с ними поговорил, заступился за меня, а через месяц все и произошло его убили, обреченно подытоживает Зинаида Григорьевна. Лучше б я ему тогда ничего не рассказывала
Вот информация для правоохранителей: может, и правда все дело в «нехорошей» комнате коммуналки, служившей, возможно,
А почему бы и нет? Учитывая сегодняшний размах наркоторговли, произошедший
После смерти сына Зинаида Григорьевна в своей комнате в коммуналке не появляется. Вначале ее приютили родственники, теперь знакомые. А к себе возвращаться боится: «У меня же больше нет защитника».
Да и вообще в Волгодонске жить страшно, признается она.
Фото из семейного архива