То, во что отказывались верить еще месяц назад, сегодня стало реальностью. В наши приграничные области двинулись беженцы с юго–востока Украины. Появились они и на Дону, и число их теперь растет день ото дня. Беженцев столько, что их больше невозможно не замечать. Вероятно, оттого генеральный секретарь Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе итальянец Ламберто Заньер принял приглашение нашего министра иностранных дел Сергея Лаврова и 12 июня, в День России, решил взглянуть, как на Дону принимают спасающихся от войны людей.
Фото/Видео: Аркадий Будницкий
Для посещения он выбрал несколько мест. Но на деле успел побывать только в одном лагере беженцев — в том, что обустроили в оздоровительном центре «Дмитриадовский» близ Таганрога. Говорят, на два других: в Неклиновском и Азовском районах — не хватило времени. Но, похоже, у итальянца и сопровождавших его чиновников ОБСЕ просто сработал защитный рефлекс. Долго находиться в таком мощном поле человеческой беды для благополучных господ, что называется, чревато…
Вот и поспешили европейские миротворцы назад в празднично украшенный Ростов с его комфортабельным отелем «Дон–Плаза». А оттуда — на самолет и прочь от этих людей с их потерянностью, неустроенностью и озлобленностью.
Сегодня ОБСЕ можно считать одной из наиболее вменяемых европейских структур. Но обитатели дмитриадовского лагеря беженцев главу этой организации встретили далеко не радушно. И это еще мягко сказано. Европейские гости с ходу были атакованы лавиной неудобных вопросов. И все — о том, как остановить войну и вернуть Украину к нормальной жизни.
Гости к таким вопросам оказались явно не готовы. Они ведь ехали в пункты размещения беженцев с целью изучить условия пребывания и обустройства людей. А те, оказывается, и здесь судьбами своей земли озабочены…
Г–н Заньер не находил слов для ответа. Весь его богатый дипломатический опыт в этой ситуации просто не работал. Более того: оказал ему дурную услугу. Когда генсек ОБСЕ упомянул Порошенко и похвально отозвался о его «мирном плане», зал еще до того, как было переведено сказанное, взорвался — достаточно было услышать фамилию новоизбранного украинского президента. Сегодняшние обитатели центра временного размещения свои несчастья, приведшие их в этот лагерь, связывают как раз с началом на Украине нового президентства. Для них оно ознаменовано грохотом и воем установок «Град», бьющих по площадям.
— Нас хотят стереть с лица земли… — к этим словам одной из беженок присоединился весь зал. Люди наперебой говорили о намерениях киевских властей организовать переселение десятков тысяч людей из западных областей страны в Донбасс. Что ж, если в этом заключается пресловутый «мирный план», то тогда Украина обречена…
В какой–то момент показалось, что услышанное гостей проняло. Г–н Заньер отбросил–таки дипломатическую сдержанность и назвал все происходящее сейчас на Украине «безумием». Точнее не скажешь: действительно, такое впечатление, что власти соседней страны охватила эпидемия злокачественной шизофрении. Что ни шаг, то симптом расщепления сознания. Украинский президент несет своей стране мир посредством НУРСов — неуправляемых (как и всё на Украине) реактивных снарядов. Он же требует сурово «наказать» Россию – за то, что она есть. Сладострастно перечисляет суровые санкции, которым следует подвергнуть нашу страну. И тут же, что называется, через запятую — заявление о готовности прийти к взаимопониманию. Объявляет о своем пренебрежении к мнению «гражданина Путина» — и поздравляет президента России по случаю государственного праздника. А как вам идейка с железным забором под током вдоль всех почти 2000 километров границы с Россией? Вот уж точно: если Бог наказывает, то лишает разума.
О том, как «Грады» делают свое дело, нам рассказали в другом центре – расположенном в Неклиновском районе небольшом лагере «Пионер».
— Славянска больше нет, и возвращаться нам некуда… — с горечью говорит Александр — кряжистый мужчина чисто «донбасской» внешности с отчетливым южнорусским говорком. — Да и как возвращаться туда, где все потеряно? Вот и Семеновку (пригород Славянска. — В.К.) «зажигалками» сожгли. У меня в городе отец и мать остались. Отец — парализованный… — Голос его дрожит…
Александр — предприниматель, глава большой семьи. Одних внуков шестеро. Троих самых юных они с женой Светланой привезли с собой. Все остальные остались в зоне боевых действий. Светлана переживает — связи со Славянском нет:
— С дочкой связаться не могу. В самом центре города осталась. Другие двое хоть в соседнее село выехали, а она в городе…
Что происходит сегодня в Славянске, говорить излишне. Вы сами все видите в телерепортажах. Скажу только: вопреки расхожему мнению, краски там не только не сгущены, но даже где–то смягчены. Так, вы не видели БТР, стреляющие прямой наводкой куда попало, не видели, как снаряд пробивает сверху донизу дом в центре Славянска, где жили Александр, Светлана и их дети с внуками. Много чего не видели, и еще многое предстоит узнать. Честно, я не думал, что славянцы настолько политизированы. Знают наперечет всех российских телевизионщиков, работающих в осажденном городе, и говорят о них как о личных знакомых. Уверенно сыплют именами западных политиков. Особенным вниманием почему–то пользуется госдеповская девица Псаки… И все уверены: их город поставить на колени не удастся:
— Пусть этот самый генеральный секретарь в наш Славянск приедет. Чтобы сам все увидел…
Эти слова сейчас повторяют во всех лагерях беженцев. Перевели их и г–ну Заньеру. Тот пообещал… Кто знает: может, приехав, поймет причину стойкости славянцев и всего юго–востока. Истина проста и повторялась уже много раз: когда поднимается народ, военная сила оказывается бессильной. И это не тавтология, а закон жизни.
Конечно, масса беженцев, оказавшихся у нас на Дону, неоднородна. Кто–то, как Александр со Светланой, пути назад уже не видит. Другие, как Оксана из Луганска, — и таких большинство — пересекли границу, опасаясь бóльших бед. Если напряженность пойдет на спад, они готовы тут же вернуться в свои оставленные дома. Политика их волнует мало. Но и они с каждым днем все сильнее чувствуют, как вторгается политика в их жизнь. Есть здесь и семьи повстанцев. Но они по вполне понятным причинам держатся в тени.
Тем не менее для всех этих людей всё случившееся – большая личная трагедия. И если сегодня масштабы ее в полной мере ими еще не осознаются, то уже завтра перед беженцами обязательно встанет вопрос: как жить дальше? Чтобы помочь решить его, в лагере работают психологи, представители миграционной службы, службы занятости.
Конечно, все это ох как непросто. Война не только привычный уклад поломала. Она деформировала характеры людей. Особенно детские души. Светлана из Славянска с тревогой говорила нам, какими нервными стали ее внуки:
— Никогда такого не было. Чуть что — в слезы... — это про младшего, пятилетнего Вадика. А старшие прячутся, завидев в небе вертолет, и играют в «Град», выходя на морской пляж, что всего в нескольких десятках метров от лагеря:
— Представляете, набирают воду в ручные насосы и поливают все вокруг. Говорят, что из «Града»…
А еще мы видели, как дети вздрагивали от звука лопающихся надувных шариков. Их развесили около сцены, готовясь к концерту. Отнюдь не в ожидании высоких гостей его решили устроить.
— Мне что ОБСЕ, что ООН — все едино, — говорит директор «Пионера» Александр Добровольский. — Мне детей в порядок приводить надо…
Не знаю, слышали ли молодой директор и помогающие ему волонтеры из числа студентов фразу классика о слезинке ребенка, способной зачеркнуть все внешне благие начинания и проявить подлинную суть любой идеи. Но они по жизни поступают так, чтобы детских слез стало меньше.
Может, стоит перечитать Достоевского и Ламберто Заньеру, чей микроавтобус промчался по Таганрогскому шоссе мимо «Пионера», торопясь вернуться в привычную и такую удобную жизнь без выстрелов и слез?