Дата публикации:
7 июл 2023 г.
В 80-е годы прошлого столетия я работал постоянным корреспондентом газеты Закавказского военного округа «Ленинское знамя» по Бакинскому гарнизону. И вот поступило мне задание…
2617
– Послушай, – без предисловий взял быка за рога позвонивший начальник отдела, – наши тут в архивах рылись. Наткнулись на интересную информацию. Там, в ваших краях, должен быть Герой Советского Союза, фамилия – Магеррамов. Во время войны Ротой героев командовал. Сам понимаешь, факт – нерядовой. Материальчик надо бы свеженький сделать. Если жив, конечно, Герой…
Поиски Магеррамова долгими не были. Полковник в отставке Мелик Мелик оглы Магеррамов работал начальником отдела кадров военного факультета Азербайджанского государственного университета. В совете ветеранов сразу же выдали всю необходимую информацию об именитом земляке. Главное – жив фронтовик! Но тут же предупредили:
– Магеррамов – личность довольно сложная. Может показаться, что грубоват. Главное – не реагировать на это, не дать понять, что недоволен его резкостью. Иначе диалога не получится. Многие журналисты покидали кабинет Магеррамова ни с чем. Не раскрутив его, довольствовались общими фразами и впоследствии такими же общими, бесцветными материалами…
Подсказка оказалась как нельзя кстати. Не зная всего того, что мне порекомендовали в совете ветеранов, вряд ли я бы услышал то, что услышал.
– Корреспондент, опять корреспондент, – недовольно бурча, фронтовик жестом пригласил-таки меня в свой кабинет. – И наверняка вам тоже подавай что-то нестандартное, о чем раньше не писала ни одна газета. Но то, что вам рассказываешь, публиковать не разрешают, а то, что вы публикуете, читать не хочется. Так ведь?
Почувствовав легкую провокацию на спор, я предпочел отмолчаться. Уселся на предложенный стул. Достал блокнот, ручку.
– Зачем? Излишне! – продолжал тестировать меня Магеррамов, извлекая из ящика стола пачку старых газет. – Вот вам, как говорят журналисты, фактура. Там все есть. Там найдете ответы на все ваши вопросы. И не надо будет терять время.
– Мелик-мюаллим, а с чего началась ваша Рота героев? – Я старался казаться абсолютно спокойным, словно и не было этой иронии собеседника. – К вам в подразделение специально набирали людей? Ведь такой коллективный подвиг, как ваш, – явление далеко не частое. Видимо, всему предшествовала и некая коллективная готовность к мужественному поступку?
Приставка «мюаллим» («учитель» – азерб.) означала по-восточному безграничное уважение к тому, к чьему имени она добавлялась, и по логике вещей должна была помочь «взять приступом» непробиваемую «стену» собеседника.
Но с Магеррамовым восточная уловка не сработала. Зато намек на спецнабор его роты задел.
– Как это «специально набирали»? Не-е-т, дорогой мой. Я запрограммированных на подвиг роботов не получал. Обычные люди – с Урала, сибиряки. С обычными человеческими качествами…
Помолчав секунд десять, фронтовик выдал вдруг и вовсе неожиданное:
– С чего, говоришь, мои герои начинались? Да с прозаического сортира начинались. У меня-то хоть какой-то боевой опыт имелся, а они все – народ необстрелянный. Вот и обосрались, как только услышали о начале войны.
– Испугались, что ли? – удивился я услышанному.
Уж больно не хотелось верить в то, что людей, чьи имена золотыми буквами были вписаны в историю Великой Отечественной войны, могло что-то напугать в этой жизни.
– Обосрались, я сказал, – в голосе Магеррамова послышались металлические нотки – первый признак того, что человек недоволен поведением собеседника. – Испугались – само собой. А тут… «медвежья болезнь». Знаешь, что это такое? Это когда неделю с горшка не слазишь. Очередь у очка выстраивалась. Я не смеялся над ними, только что засранцами называл. Но это так – беззлобно. Явление-то, в принципе, обычное, известное.
Нормальная реакция человеческого организма на нежелательную неожиданность. Это же только вы, писатели, этакий рафинированный, идеальный образ героя рисуете – «рыцаря без страха и упрека». Без упрека – может быть, хотя тоже весьма условно. А вот без страха…
Главный университетский кадровик бросил в мою сторону уже не столь жесткий взгляд – оттаивал.
– Запомни, сынок, рыцаря без страха не бывает. Это – элементарная психология. Страх – такое же нормальное состояние человека, как и радость, горе… И он присущ любому, включая героя. Другое дело – кто и как реагирует на него, как ведет себя в стрессовой ситуации, насколько быстро адаптируется и мобилизуется.
– А как ваши подчиненные перестраивались с мирного на военный ритм жизни? – рискуя заработать очередную словесную оплеуху, решился я еще на один вопрос.
Но Магеррамов на какое-то время втянулся в беседу.
– Да вот так и перестраивались. Пару недель нас не дергали. Неделю из них я пацанам дал просраться. А потом… Тоже, кстати, немаловажный момент. Как только почувствовал, что факт привыкания налицо, сразу окунул роту в боевую учебу. По полной программе. Словом, та же война, только без жертв. Когда через несколько дней мы приняли первый бой: ни трусов, ни дезертиров не было. Ребята воевали как орлы.
Такой орлиной стаей и подошла рота Магеррамова к Днепру, за форсирование которого в числе первых многие из его подчиненных, включая самого ротного, и были удостоены звания Героя Советского Союза.
– Ну вот и все. Остальное в старых публикациях твои коллеги расписали в цветах и красках. Сам прочитаешь. А теперь вопрос к тебе. Напишешь, о чем я тебе сейчас рассказал? Кстати, ты – первый, кто услышал от меня об этом. Вот и посмотрим, что у тебя из-под пера выйдет. Получится так, как я рассказывал, – заходи в любой момент. Рад буду и расскажу еще много интересного. Ну а нет, тогда на будущее – захотите писать обо мне – читайте старые газеты.
Со старой «фактурой» я, естественно, ознакомился. О подвиге роты Магеррамова постарался написать своими словами, чтобы не быть уличенным в плагиате. И о предбоевом «синдроме» написал тоже – про расстроенные желудки, про очереди в сортир… Что получилось – самому давать оценку сложно.
– Короче, материал в праздничном номере вышел, – «обрадовал» начальник отдела во время нашего очередного сеанса связи. – Полковой сортир твой, конечно же, выбросили. Стрессом заменили и достаточно. Умный и так все поймет. А кто не поймет, значит, ему это и не надо. В принципе, «проходняк» получился. На «доску» не повесят, но и ругать не будут. Это – главное.
Газеты, рекомендованные Героем, я потом перечитал внимательно еще раз, кое-что порассказали коллеги-журналисты из «АзерИнформа». И не напрасно. Узнал кое-что интересное из того, что не сказал Магеррамов при нашей встрече. В частности, такие немаловажные штрихи к его портрету…
…Родился Мелик-мюаллим в далеком 1920 году. И в детском возрасте остался сиротой. Словом, все тяготы и лишения научился преодолевать еще с младенчества. Но это не помешало ему окончить с отличием техникум и Центральную школу связи РККА, в рядах которой уже был с 1939 года.
А потом была война.
Беспримерные героические подвиги Магеррамова и его подчиненных нередко украшали полосы армейских и республиканских газет. А за известное форсирование Днепра, захват и удержание стратегически важного плацдарма до подхода основных сил и вовсе пятнадцать из них стали Героями Советского Союза. В том числе и сам командир роты – Мелик Магеррамов.
Когда в феврале 1944 года председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин вручал в Кремле ему эту высшую награду страны, к нему подошел командующий фронтом генерал армии К. Рокоссовский и с нескрываемым уважением, пожав Герою руку, сказал: «Признаюсь, я еще не видел роты, в которой было бы 15 Героев Советского Союза».
Как отвоевал Мелик-мюаллим, говорят теснящиеся на его груди многочисленные награды – свидетельство того, что советский офицер не прятался за спины солдат, а с «открытым забралом» бесстрашно шел на врага. И еще такой немаловажный момент, как красные и желтые полоски на правой стороне мундира – шесть красных (за тяжелые ранения) и несколько желтых (за контузии и легкие ранения). Успел Магеррамов окончить и пару военно-учебных заведений. В том числе и Военную академию имени М. Фрунзе в 1954 году.
Уволился из рядов Советской армии Мелик Мелик оглы Магеррамов в звании полковника запаса в 1973 году. Именно запаса, так как Мелик-мюаллим свой богатый опыт не законсервировал в запасниках, а щедро делился им с молодым поколением. Впрочем, это уже другая история…
К Магеррамову я больше не ездил. Газету с публикацией и пачкой старых газет отправил фронтовику по почте.
Лишь раз, несколько лет спустя, мы встретились с ветераном во время съемок передачи «На страже южных рубежей», которую я вел на местном телевидении. От участия в ней Магеррамов не отказался. О «медвежьей болезни» в объектив кинокамеры не рассказывал. Но и особой активности в общении со мной не проявлял.
Я понял, мой «проходняк» занял «свое заслуженное место» среди себе подобных в ящике стола старого фронтовика.
…Умер полковник М.М. Магеррамов в 2004 году. Его прах покоится на Аллее почетного захоронения в Баку.
Поиски Магеррамова долгими не были. Полковник в отставке Мелик Мелик оглы Магеррамов работал начальником отдела кадров военного факультета Азербайджанского государственного университета. В совете ветеранов сразу же выдали всю необходимую информацию об именитом земляке. Главное – жив фронтовик! Но тут же предупредили:
– Магеррамов – личность довольно сложная. Может показаться, что грубоват. Главное – не реагировать на это, не дать понять, что недоволен его резкостью. Иначе диалога не получится. Многие журналисты покидали кабинет Магеррамова ни с чем. Не раскрутив его, довольствовались общими фразами и впоследствии такими же общими, бесцветными материалами…
Подсказка оказалась как нельзя кстати. Не зная всего того, что мне порекомендовали в совете ветеранов, вряд ли я бы услышал то, что услышал.
– Корреспондент, опять корреспондент, – недовольно бурча, фронтовик жестом пригласил-таки меня в свой кабинет. – И наверняка вам тоже подавай что-то нестандартное, о чем раньше не писала ни одна газета. Но то, что вам рассказываешь, публиковать не разрешают, а то, что вы публикуете, читать не хочется. Так ведь?
Почувствовав легкую провокацию на спор, я предпочел отмолчаться. Уселся на предложенный стул. Достал блокнот, ручку.
– Зачем? Излишне! – продолжал тестировать меня Магеррамов, извлекая из ящика стола пачку старых газет. – Вот вам, как говорят журналисты, фактура. Там все есть. Там найдете ответы на все ваши вопросы. И не надо будет терять время.
– Мелик-мюаллим, а с чего началась ваша Рота героев? – Я старался казаться абсолютно спокойным, словно и не было этой иронии собеседника. – К вам в подразделение специально набирали людей? Ведь такой коллективный подвиг, как ваш, – явление далеко не частое. Видимо, всему предшествовала и некая коллективная готовность к мужественному поступку?
Приставка «мюаллим» («учитель» – азерб.) означала по-восточному безграничное уважение к тому, к чьему имени она добавлялась, и по логике вещей должна была помочь «взять приступом» непробиваемую «стену» собеседника.
Но с Магеррамовым восточная уловка не сработала. Зато намек на спецнабор его роты задел.
– Как это «специально набирали»? Не-е-т, дорогой мой. Я запрограммированных на подвиг роботов не получал. Обычные люди – с Урала, сибиряки. С обычными человеческими качествами…
Помолчав секунд десять, фронтовик выдал вдруг и вовсе неожиданное:
– С чего, говоришь, мои герои начинались? Да с прозаического сортира начинались. У меня-то хоть какой-то боевой опыт имелся, а они все – народ необстрелянный. Вот и обосрались, как только услышали о начале войны.
– Испугались, что ли? – удивился я услышанному.
Уж больно не хотелось верить в то, что людей, чьи имена золотыми буквами были вписаны в историю Великой Отечественной войны, могло что-то напугать в этой жизни.
– Обосрались, я сказал, – в голосе Магеррамова послышались металлические нотки – первый признак того, что человек недоволен поведением собеседника. – Испугались – само собой. А тут… «медвежья болезнь». Знаешь, что это такое? Это когда неделю с горшка не слазишь. Очередь у очка выстраивалась. Я не смеялся над ними, только что засранцами называл. Но это так – беззлобно. Явление-то, в принципе, обычное, известное.
Нормальная реакция человеческого организма на нежелательную неожиданность. Это же только вы, писатели, этакий рафинированный, идеальный образ героя рисуете – «рыцаря без страха и упрека». Без упрека – может быть, хотя тоже весьма условно. А вот без страха…
Главный университетский кадровик бросил в мою сторону уже не столь жесткий взгляд – оттаивал.
– Запомни, сынок, рыцаря без страха не бывает. Это – элементарная психология. Страх – такое же нормальное состояние человека, как и радость, горе… И он присущ любому, включая героя. Другое дело – кто и как реагирует на него, как ведет себя в стрессовой ситуации, насколько быстро адаптируется и мобилизуется.
– А как ваши подчиненные перестраивались с мирного на военный ритм жизни? – рискуя заработать очередную словесную оплеуху, решился я еще на один вопрос.
Но Магеррамов на какое-то время втянулся в беседу.
– Да вот так и перестраивались. Пару недель нас не дергали. Неделю из них я пацанам дал просраться. А потом… Тоже, кстати, немаловажный момент. Как только почувствовал, что факт привыкания налицо, сразу окунул роту в боевую учебу. По полной программе. Словом, та же война, только без жертв. Когда через несколько дней мы приняли первый бой: ни трусов, ни дезертиров не было. Ребята воевали как орлы.
Такой орлиной стаей и подошла рота Магеррамова к Днепру, за форсирование которого в числе первых многие из его подчиненных, включая самого ротного, и были удостоены звания Героя Советского Союза.
– Ну вот и все. Остальное в старых публикациях твои коллеги расписали в цветах и красках. Сам прочитаешь. А теперь вопрос к тебе. Напишешь, о чем я тебе сейчас рассказал? Кстати, ты – первый, кто услышал от меня об этом. Вот и посмотрим, что у тебя из-под пера выйдет. Получится так, как я рассказывал, – заходи в любой момент. Рад буду и расскажу еще много интересного. Ну а нет, тогда на будущее – захотите писать обо мне – читайте старые газеты.
Со старой «фактурой» я, естественно, ознакомился. О подвиге роты Магеррамова постарался написать своими словами, чтобы не быть уличенным в плагиате. И о предбоевом «синдроме» написал тоже – про расстроенные желудки, про очереди в сортир… Что получилось – самому давать оценку сложно.
– Короче, материал в праздничном номере вышел, – «обрадовал» начальник отдела во время нашего очередного сеанса связи. – Полковой сортир твой, конечно же, выбросили. Стрессом заменили и достаточно. Умный и так все поймет. А кто не поймет, значит, ему это и не надо. В принципе, «проходняк» получился. На «доску» не повесят, но и ругать не будут. Это – главное.
Газеты, рекомендованные Героем, я потом перечитал внимательно еще раз, кое-что порассказали коллеги-журналисты из «АзерИнформа». И не напрасно. Узнал кое-что интересное из того, что не сказал Магеррамов при нашей встрече. В частности, такие немаловажные штрихи к его портрету…
…Родился Мелик-мюаллим в далеком 1920 году. И в детском возрасте остался сиротой. Словом, все тяготы и лишения научился преодолевать еще с младенчества. Но это не помешало ему окончить с отличием техникум и Центральную школу связи РККА, в рядах которой уже был с 1939 года.
А потом была война.
Беспримерные героические подвиги Магеррамова и его подчиненных нередко украшали полосы армейских и республиканских газет. А за известное форсирование Днепра, захват и удержание стратегически важного плацдарма до подхода основных сил и вовсе пятнадцать из них стали Героями Советского Союза. В том числе и сам командир роты – Мелик Магеррамов.
Когда в феврале 1944 года председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин вручал в Кремле ему эту высшую награду страны, к нему подошел командующий фронтом генерал армии К. Рокоссовский и с нескрываемым уважением, пожав Герою руку, сказал: «Признаюсь, я еще не видел роты, в которой было бы 15 Героев Советского Союза».
Как отвоевал Мелик-мюаллим, говорят теснящиеся на его груди многочисленные награды – свидетельство того, что советский офицер не прятался за спины солдат, а с «открытым забралом» бесстрашно шел на врага. И еще такой немаловажный момент, как красные и желтые полоски на правой стороне мундира – шесть красных (за тяжелые ранения) и несколько желтых (за контузии и легкие ранения). Успел Магеррамов окончить и пару военно-учебных заведений. В том числе и Военную академию имени М. Фрунзе в 1954 году.
Уволился из рядов Советской армии Мелик Мелик оглы Магеррамов в звании полковника запаса в 1973 году. Именно запаса, так как Мелик-мюаллим свой богатый опыт не законсервировал в запасниках, а щедро делился им с молодым поколением. Впрочем, это уже другая история…
К Магеррамову я больше не ездил. Газету с публикацией и пачкой старых газет отправил фронтовику по почте.
Лишь раз, несколько лет спустя, мы встретились с ветераном во время съемок передачи «На страже южных рубежей», которую я вел на местном телевидении. От участия в ней Магеррамов не отказался. О «медвежьей болезни» в объектив кинокамеры не рассказывал. Но и особой активности в общении со мной не проявлял.
Я понял, мой «проходняк» занял «свое заслуженное место» среди себе подобных в ящике стола старого фронтовика.
…Умер полковник М.М. Магеррамов в 2004 году. Его прах покоится на Аллее почетного захоронения в Баку.