Дата публикации:
31 мар 2015 г.
Ростовчане отвезли на своих машинах очередную партию гуманитарной помощи в приют беженцев в Шахтерске (ДНР). На этот раз ростовские активисты согласились взять в поездку и корреспондента «НВ»
2911
Фото/Видео: Людмила Мельникова
Шесть легковых машин по одному-два человека в каждой – багажники и задние сиденья забиты пакетами и коробками. «Балласт» в моем лице согласилась взять на борт Светлана Федорова.
Дорога до российской границы и таможенный контроль – без особых приключений. А почти сразу после отъезда от пограничного пункта ДНР Света начала быстро крутить руль то в одну, то в другую сторону: плохонький асфальт был весь в щербинах и ямах после бомбежек – мы въехали в зону АТО.
Мариновка и Степановка
До первого села ДНР Мариновки – около 10 километров. Вдоль дорог на возвышенностях то и дело – укрытия из мешков с песком, иногда на обочине – куски уже проржавевшего металла.
Село не вымерло окончательно, но зрелище представляло плачевное.
– Они что, издевались? – не выдерживаю я, наблюдая жуткую закономерность: через каждые три – пять целых домов – развалины.
– Издевались, – уверена Светлана. – Эти дома обстреливали прицельно – в то время украинцы занимали господствующую высоту и могли как на ладони видеть цели – скоро сама увидишь. Наверно, хотели, чтобы больше местных жителей к нам убежали.
Ближе к центру села разрушений меньше, на дороге пару раз мы видели жителей.
Мальчуган играл на детской площадке: пара каруселек вроде была цела, а вот акробатическая лесенка покорежена осколком снаряда – поваленное рядом дерево и яма не давали шансов на другие версии.
Степановка встретила нас двумя полуразрушенными домами, но в этом селе повреждений было меньше, хотя людей на улице в выходной солнечный день – удручающе мало.
Саур-могила
Поворот к памятному месту времен Великой Отечественной войны чуть в стороне от нашего основного маршрута, но не посетить это место мы не могли. Еще год назад здесь располагался величественный свежеотремонтированный монумент защитникам господствующей в округе высоты – во времена Миус-фронта здесь шли кровопролитные бои. В прошлом году за эту высоту тоже бились.
– Засевший на вершине наводчик видит за десятки километров, а с хорошей оптикой и на Донецк навести может, – указывает на простирающиеся внизу степи организатор нашей поездки Марина «Астория» Андреева. Она здесь уже не в первый раз: заезжать сюда почтить память погибших стало для ее команды традицией.
Монумент полностью уничтожен: длинная лестница – вся в дырах, стоящие вдоль нее барельефы превращены в куски посеченного осколками бетона – чем выше мы поднимались, тем в более мелкие обломки превращался некогда многоярусный памятник.
Когда-то видимая при хорошей погоде даже с российской границы стела повалена и раздроблена. Около обломков на вершине – ряд могил тех, кто до последнего защищал высоту прошлым летом. Сколько человек до сих пор находятся под обломками – неизвестно. Свежие могилы и у подножья монумента: здесь с недавних пор начали хоронить героев «перемирия». В день нашего приезда здесь рыли две ямы…
Снежное и Торез
После поворота на Снежное асфальт «запел» в полную силу: этот гул под колесами автомобиля пару раз слышался и на подъездах к российской границе. После выезда на относительно целый асфальт возник снова. Наконец я не выдерживаю и спрашиваю: может, что с машиной?
– Я тоже сначала пугалась, но потом узнала – это от разрушений дороги бронетехникой, – поясняет Светлана. – Гусеницы прокатали канавки в асфальте – отсюда и гул.
Такое «пение» преследовало нас всю поездку на всех относительно целых участках дороги. Стихало лишь при подъезде к блок-посту – такие встречались между всеми населенными пунктами. Военные заглядывали к нам в кабину и давали отмашку двигаться дальше.
Снежное – некогда город областного значения – встретил нас рядом добротных, украшенных слюдой домов – частный сектор в этом регионе занимает значительную часть жилого фонда. Особых разрушений не было, но в многоэтажном центре города мы несколько раз видели разрушенные здания.
– Как сегодня многолюдно, – радостно отмечает Светлана. Я сначала решила, что в переносном смысле: нам лишь изредка встречались машины и прохожие. Но оказалось, в прошлый раз она и вовсе автомобилей не видела. Особенный восторг у моего водителя вызвал ярко-желтый маршрутный автобус, почти полный пассажиров.
Шахтерск
Наконец мы на месте. Без учета остановок дорога заняла у нас около полутора часов от российской границы. Шахтерский благотворительный центр «Душа Донбасса» располагается в здании бывшего общежития. Сейчас в нем получили свой единственный приют более сотни беженцев из разных населенных пунктов округи. Пока ребята разгружают своих машины, беседую с руководителем центра Галиной Золотухиной.
Изначально центр возник как временный приют для детей ополченцев. Тогда в Шахтерске было тихо, местные жители полностью взяли на себя обеспечение полутора десятков ребят, спрятанных в заброшенном профилактории на окраине города. Но через пару недель под обстрелами оказался и этот город – «детский дом» превратился в пункт эвакуации.
– Мы вытаскивали из подвалов обстреливаемых кварталов мамочек и стариков, спасали у себя – наш район украинцы не трогали. Стали поступать и беженцы из других городов. Кормили, распределяли в другие города и в Россию, – рассказывает Галина Николаевна. – Администрации в городе в тот момент не было – сбежали, поэтому мы все делали сами с помощью ополченцев.
– А вы – представители какой-то общественной организации?
– Просто местные жители – «безумные и бесстрашные», – цитирует кого-то руководитель центра. – Я до войны работала менеджером страховой компании. Началось все как-то спонтанно… Уже потом мы начали сотрудничать с «Народным освободительным движением ДНР» – нам привозили и гуманитарную помощь, и новых постояльцев, в итоге стали благотворительным центром «Душа Донбасса».
Сейчас здесь живут и беженцы – особенно много из разбитого Никишино, и местные жители – многие одинокие старики не могли зимовать в холодных домах из-за перебоев с углем. Таких обнаруживали волонтеры центра и приводили жить в тепле. Часть из них скоро разъедется, а другим идти некуда.
– Много лежачих, например, бабушка с отмороженными ногами – у нее есть родственники на «той стороне Украины», но к ее судьбе они равнодушны, – рассказывает Галина Николаевна. – Мэрия города многих из наших обитателей беженцами считать отказывается.Помогли – выделили здание и дали гарантийное письмо на оплату коммунальных услуг. За это постоянно присылают проверяющих и, например, требуют установить максимальный срок пребывания – 30 дней. А куда нам стариков и детей без родителей выгонять? Так и живем, не без помощи добрых людей…
…Собранная ростовчанами гуманитарная помощь для жителей центра занимает четверть огромной комнаты. Одежда, обувь, крупы и консервы с мясом и сгущенным молоком – особая гордость нашего «вожака» Марины, которая раздобыла почти четыре десятка пятилитровых жестяных банок лакомства! Не забыли и про большую 40-литровую кастрюлю, о которой говорили обитатели центра во время прошлой поездки. Привезли и много радости для ребят: игрушки и сладости, а ростовская «Донпечать» передала целый короб детских журналов и раскрасок. Рядом вертится маленькая Алина – настолько шустро, что у меня никак не получается толком ее сфотографировать. Я тяну руку к пакету с детскими игрушками, чтобы подарить девчушке, но Марина замечает и одергивает: никаких «особых даров» – дети подарки получат поровну, чтобы никому не было обидно.
Когда последние пакеты, наконец, выставлены, Марина спохватывается: где-то здесь находится сумка со скоропортящимися продуктами, купленными в последние минуты перед отъездом из Ростова – нужно срочно в холодильник. Ее успокаивают: все вещи сейчас же начнут разбирать, сортировать и составлять списки для отчета. Пару пакетов с крупами и консервами сразу забирает женщина в фартуке и колпаке – на кухню, чтобы порадовать обитателей вкусным воскресным обедом.
… Уже во время погрузки в машину узнаю, что, скорее всего, эта гуманитарная поездка – последняя. Ополченцы ожидают окончательного прекращения действий «минских соглашений» буквально через неделю – в день нашего приезда обстрелы с украинской стороны шли вдоль всей границы Украины и Новороссии, к обеду уже были погибшие.
Домой!
Обратный переход границы у нас занял более пяти часов. Через час ожидания в очереди к пограничному пункту ДНР Марина не выдержала и подошла к пограничникам – нас пропустили вне очереди. Один из водителей было возмутился, но после слов пограничника: «Девчонки гуманитарку везли, порожняком возвращаются» претензий к нам не было. А вот в очереди перед российским ППК мы застряли надолго.
– В прошлый раз простояли более восьми часов, – вздыхает Светлана. – Вернулись под утро, а ведь завтра на работу. Именно это и мешает чаще возить гуманитарную помощь: собрать ее легко, отвезти на своей машине – тоже, ради такого дела выходного и бензина не жалко. Но вот так, впустую, стоять в очереди…
Уже темнело, когда мы, наконец, попали за шлагбаум. Даже пустые машины осматривали придирчиво, документы российских граждан – так же долго и внимательно. В очереди уже на паспортный контроль разговорились с пограничниками. Ребята были настроены благожелательно – нас явно узнали. Но в последнее время в машинах все чаще находят оружие и наркотики, поэтому проверяют всех с особой тщательностью.
На территорию Ростовской области мы въехали уже затемно. И хотя ни одного повода для беспокойства за всю поездку у нас не было, все выдохнули. Пейзаж за окном угадывался тот же, но наконец прекратилась «песня» асфальта – от этого стало нестерпимо легко.
Ростов-на-Дону – Шахтерск (ДНР)