На окраинах империи

«Суровый, не мираж и не обман – Артезиан...»

Это – о месте, где я родилась.

Артезиан – это посёлок в Черноземельском районе Республики Калмыкия. Он образовался в 1940 году, в связи со строительством железной дороги «Астрахань – Кизляр».

Мне, маленькой, всё там нравилось. Хотя развлечений почти никаких не было, детство моё было замечательным. Рядом были дедушка и бабушка, которые баловали своим вниманием и придумывали интересные дела для меня и таких же, как я.

Чем-то занять маленьких детей в этом посёлке – нелегко. Поэтому в список интересных развлечений входят достаточно нестандартные занятия. Я, например, любила гонять с дедушкой на мотоцикле по песчаным горкам, носиться босиком по раскалённому песочку, ездить на водокачку и наблюдать за горящей водой. Да, в моём детстве самая обычная питьевая вода могла гореть. Тогда я считала, что это настоящее чудо, но потом узнала, что вместе с водой из скважины выходит и газ, поэтому если к ней поднести огонь – вода загоралась.

Каждое время года в Артезиане было особенное... Зима всегда была очень холодной. Заметало нас снегами каждый раз как в последний... Люди старались не выходить из своих домов. А мы с сестрой всегда рвались на улицу, и мама нам не препятствовала. Наряжала нас в самые тёплые пуховики и выводила гулять, лепила с нами снеговиков и катала на санках. 


Бывшая электростанция. В Артезиане вообще много заброшенных зданий.

Осень ассоциируется с сильными ливнями, холодным ветром и большими лужами. Для меня они тогда казались целыми морями. В отличие от строгих родителей бабушка позволяла нам многое. Например, пока не видит мама – пускать по лужам кораблики, которые делал дедушка. Это всегда заканчивалось феерично. Кто-то из нас с сестрой оказывался в луже – полностью мокрый и грязный бежал в слезах домой...

Лето – очень жаркое... У нас тогда не было кондиционеров, а вентиляторы не спасали – мы просто умирали от солнечного пекла. Зато были арбузы. Их настолько много в Артезиане, что когда-то их возили в Ставропольский край и обменивали там на картошку.

Кстати, в летнее время были частые песчаные бури... И чтобы добраться взрослым на работу, нужно было надевать мотоциклетные очки.

Но больше всего я любила весну. В мае мы с бабушкой ходили в степи и смотрели на маки, тюльпаны. Срывать их было запрещено, ведь эти степные растения занесены в Красную книгу. Меня пленил их безумный аромат. Каждый год я удивлялась: как среди жёлтых песочных глыб может появиться цветок? Огромные поля с жёлтыми тюльпанами и красными маками мне казались миражом.

Кто-то прочитает и подумает: «Бедные люди... Даже зелени радуются, как дикари!». Но для меня это место всё равно было очень родным, и если мы уезжали с семьёй на моря, мне всегда хотелось вернуться скорее домой.

Мама говорит, что то, каким я увидела Артезиан, значительно отличается от того, в котором росла она. В её детстве в этих окрестностях проживало много людей, все дружили и помогали друг другу. А в 90-е калмыки стали выживать русских, начались беспорядки.

Жить спокойно не давали никому. Дедушка рассказывал, что ночью по улицам страшно было ходить. Везде были слышны крики о помощи, а утром находили мёртвых. По этой причине нам с сестрой не разрешали выходить самостоятельно за пределы двора.

Мои родители экстренно решили переехать после того, как был обстрелян пассажирский поезд на станции Артезиан. Папа мой – машинист, и в этот день, к счастью, была не его смена... Тогда мы и переехали в Краснодарский край.

Дедушка с бабушкой решили остаться. Работы не было. С 2008 года сами мы туда не ездили, в основном в гости приезжали к нам.

Дедушка говорил, что многие, когда уезжали, даже не продавали свои квартиры, просто бросали их. Молодых тоже не осталось – разъехались. В основном живут старики, которых держат на месте память и могилы родных.


Новая школа. Правда, учиться в ней практически некому.

В 2016 году не стало бабушки, и теперь дед приезжал в гости один. И рассказывал печальные новости: разбомбили клуб, в котором проходили новогодние ёлки и концерты... Позакрывали многие магазины, оставили несколько продуктовых; одежду теперь не купишь: местный рынок уже еле стоит... В какой-то момент, правда, начали восстанавливать: построили новую школу и физкультурно-оздоровительный комплекс...

В этом году я сама решила съездить в гости к дедушке.

Когда увидела песчаные бугры – сердце замерло. Показалось, что я вернулась в детство... Но когда мы проезжали центр посёлка, я увидела разрушенные здания, магазины, шайки бездомных собак...

– Деда, как здесь можно жить? – первый вопрос, который задала деду.

– Молча, – с иронией ответил он.

Вечером мы пошли с дедушкой за хлебом. Днем – 53 градуса жары к прогулкам не располагают. По пути – целая улица с пустыми домами и надписи на воротах «Продаю». Дедушка рассказал, что они висят уже несколько лет, а покупателей всё нет и нет.


Центр поселка, в котором почти не осталось жителей.

Огромные постройки люди отдают даром. Например, хорошие квартиры в центре стоят всего лишь около двадцати тысяч рублей, но никому они не нужны...

Все две недели, которые я пробыла в Артезиане, мели песчаные бури. Поэтому мы сидели вечерами дома и играли в настольные игры. И казалось, что всё как прежде, что ничего не изменилось... Но на самом деле изменилось ВСЁ.

В песне Евгения Чужого «Артезиан» поётся: «он живёт и цветёт, этот край, где-то Богом забытый». Но глядя на посёлок, я понимаю, что его сердце перестало биться уже очень давно...